Нежданно-негаданно. Страница 2

Конечно, встречаются ребята, которым повезло, и они потушили пожар или спасли утопающего дошкольника. Только ведь тут на миллион охотников один тонущий. Не сидеть же мне всё лето на берегу речки и ждать, когда кто-то пустит пузыри. Да есть ли ещё у дедушки глубокая река? А главное, я сам еле-еле плаваю. Начну спасать, так неизвестно, кто первый утонет. В лагере я бы ещё мог отличиться. Построил бы модель планёра с резиновым моторчиком и установил бы рекорд дальности полёта. Тогда бы обо мне написали в городской газете. И мама, которая работает редактором отдела информаций, прочитала бы про меня заметку раньше всех. А у дедушки в деревне мама предписала мне такой строгий режим, что у меня даже пальцев не хватило на все её запрещения. Одни «не» да «не».

«Не вздумай купаться, а то у тебя откроется процесс в лёгких». «Не смей ходить босиком, а то, не дай бог, порежешься и получишь заражение крови». «Не ешь немытые овощи — будет дизентерия». «Не пей сырую воду — схватишь брюшной тиф». «Не лазай по деревьям, а то свалишься». И так далее и тому подобное. Нет, о том, чтобы отличиться в деревне, и думать нечего. Мама так вошла в свои «не», что, даже отдавая мне билет на поезд, сказала: «Не потеряй, пожалуйста».

Мой поезд отходит завтра вечером. Это как раз неплохо. У меня нет настроения разговаривать с пассажирами.

Кроме двух книг, я взял с собой ещё компас. Мне его подарил папа в прошлом году на день рождения. Я много раз брал компас с собой, чтобы по нему ориентироваться. Но разве в городе заблудишься, когда знаешь каждый переулок и дом. Теперь хоть, в деревне, уйду подальше в лес и заблужусь, а потом по компасу буду искать дорогу. Всё-таки развлечение.

Глава вторая. Старые счёты

Следующий день в моей жизни был самый скучный. Все ребята уехали в пионерский лагерь. Двор опустел, и я просто не знал, куда себя деть. Дома мама то и дело напоминала мне свои запрещение и этим ещё больше испортила настроение. Теперь одно из них было уже без «не». «Ешь больше — тебе необходимо поправиться». Даже в вагоне мама не забыла повторить их. Из-за этого она чуть со мной не осталась. Вышла перед самым отходом. Только сошла с подножки, и поезд тронулся. Я помахал маме рукой и присел на свою полку.

Как же мне не хотелось ехать к дедушке! И совсем не потому, что мне нужно было поправляться и укреплять здоровье. С дедушкой у меня были свои личные счёты, о которых никто из домашних даже не подозревал.

Я тогда учился во втором классе. Дед приехал поздно вечером. Я уже спал. А утром, лёжа в постели, я услышал его громкий голос:

«Чего ж Пётр-то в магазин не сбегает? Бока пролёживает».

«Пусть поваляется, пока завтрак не готов. Я быстро», — ответила мама и накинула плащ, чтобы идти в магазин.

«Давай уж я схожу, у тебя и дома дел полно, — остановил её дедушка и уже в дверях, взяв сумку, ещё раз сказал: — Зря вы так… маменькиного сынка растите, барчука!»

От возмущения я чуть не задохнулся под одеялом. Как же можно так говорить, не зная человека! А кто помогал маме заклеивать окна на зиму? Кто высаживал весной цветы на балконе? Конечно, я помогаю не так часто, но только потому, что мама не просит об этом. А всё-таки помогаю. Значит, никакой я не барчук! И в магазин я бы в момент слетал, если бы мама послала. Скорее дедушки всё купил бы. А теперь вот жди, когда он притащится.

Я не стал ждать. Выпил стакан чаю и пошёл гулять. А когда вернулся, чтобы собираться в школу, дед сидел на кухне и подшивал мои валенки, те самые, которые мама ещё позавчера велела мне отнести в мастерскую. Вот здорово, что я их не отнёс!

Но дедушка был другого мнения. Он сказал, что очень нехорошо забывать мамины просьбы. А того не подумал, что я ничего не забыл, а просто не успел выполнить. Я мог бы и сейчас отнести валенки. Нечего браться, раз не хочется делать. А то сидит подшивает, а сам сверлит меня своими насмешливыми глазами и молчит, точно Каменный гость. Я его взгляд даже у себя на спине чувствовал. Вот стою к нему спиной и чувствую, что дед буравит меня своими прищуренными глазами. Повернусь, так и есть: сверлит мою спину.

Просто житья от него не стало, хоть бы уехал поскорее!

Целые дни дед стучал, прибивал что-то, устраивал. Даже уроки нельзя было выучить в спокойной обстановке. Учишь и ждёшь: вот-вот он зацепит меня и выставит на осмеяние. Ужас как мне его подковырки надоели! В одно прекрасное утро я не выдержал, вскочил с кровати, выхватил у него авоську и побежал в магазин.

Я был уверен, что, как только вернусь, дед похвалит меня. Ведь я же сделал именно то, чего он добивался. Где там! Дед вообще ничего не сказал. Как будто я так каждый день поступаю. Мама и то улыбнулась мне, когда вынимала из сумки продукты, а он — нет. Ужасно бесчувственный старик! И вот к такому чёрствому и неприветливому человеку я еду укреплять здоровье. Просто смешно! Как бы последнее не расшатать.

Мне вдруг захотелось сойти с поезда и вернуться домой. Но сделать это было нельзя. С огорчения я натянул на голову одеяло и уснул.

Проспал я до самой моей остановки. Хорошо, что проводница разбудила и помогла сойти. А то бы уехал неизвестно куда.

Я помахал ей рукой и потащил свои вещи к автобусу, который стоял за железнодорожной платформой. Но тут меня окликнул какой-то дядька в кожанке. Оказывается, он ехал на машине как раз мимо Глебовки и мог «подбросить» меня всего за один рубль. Как хорошо, что мама дала мне десять рублей на личные расходы! Я сейчас же влез в машину, и мы поехали.

Глава третья. Встреча

Мы очень быстро промчались мимо домов и магазинов городка и покатили по асфальтированному шоссе. По обе его стороны стояли высокие, стройные сосны. Ветки у сосен были большие, мохнатые. И мне казалось, что мы едем по высокому зелёному коридору. От этого даже радостно становилось. Но вскоре шофёр свернул с шоссе на пыльную просёлочную дорогу. Проехал по ней немного и затормозил у небольшого лужка. За ним как раз была Глебовка.

Я расплатился, взял чемодан с рюкзаком и пошёл по лугу. Луг был мокрый. Он блестел и переливался от росы, точно витрина ювелирного магазина.

У дедушки я был всего один раз, ещё дошкольником, но хорошо помню, как идти к его избе от этого лужка. Хотя спутать в Глебовке избы очень легко. Они все одинаковые. Только одни побольше — точно две маленькие избы срослись вместе, как грибы на одной ножке, а другие всего в три окна. Дедушкина изба тоже в три окошка, но с застеклённым крыльцом. С другой её не спутаешь.

Я надел на плечи рюкзак, взял в руки чемодан и, не торопясь, с передышками, пошёл по лугу. А только вступил в деревню, из крайней же избы на меня уставилась какая-то любопытная бабка. Вся в чёрном, точно привидение или колдунья. Тут уж я не стал останавливаться. Напряг все свои силы и без остановки зашагал с рюкзаком и чемоданом к дедушкиной избе.

В деревне стояла тишина. Сонные куры толпились возле своих изгородей. Издали я принял их за накиданные клочки белой бумаги, которыми нехотя шевелил ветер.

Поднявшись на крыльцо, я хотел постучаться, а дверь оказалась открытой. Наверное, дедушка уже встал и собирался растапливать печь. В сенях всё было прибрано, пол вымыт. К двери в горницу тянулся расписной половик. Эта дверь тоже была не заперта. Открыл я её и увидел на большом обеденном столе несколько крынок. Они были накрыты куском марли. Я сразу почувствовал противный запах парного молока. На стуле, чуть-чуть отодвинутом от стола, сидел большой, пушистый кот. Увидя меня, он спрыгнул и исчез под печкой, вильнув хвостом.

— Дедушка, ты где? — спросил я с порога.

Мне никто не ответил, и я испугался. Как-то тревожно находиться одному в малознакомом доме. Хорошо, что я услышал чьё-то сопение. Я шагнул за шторку. Вот те раз! На постели вместо деда спал какой-то белобрысый, круглолицый мальчишка. Над ним кружился и пищал единственный комар. Он никак не мог выбрать место, куда бы сесть. Наконец комар прекратил свои поиски и сел мальчишке на нос. Мальчишка поморщился, вытащил из-под одеяла руку и стукнул себя по носу. Тут он проснулся и уставился на меня одним глазом. Другой у него ещё спал. Мы глядели друг на друга, может, с минуту. Потом мальчишка приподнялся, открыл другой глаз и спросил меня тонким, девчоночьим голоском: