— Какая прелесть! — воскликнула Вика, нюхая её.

— Хочешь, я нарву тебе целый букет?

— Но больше ни одной нет, — засмеялась Вика.

— Я найду, — решительно сказал я.

— Нет-нет, уже поздно, — остановила меня Вика. — Смотри, в, лесу уже темнеет.

— Ты что, — замотал я головой, — ещё же день!

Но в лесу в самом деле стало как-то пасмурно. Сам я ни за что бы этого не заметил. Мне почему-то казалось, что вокруг светит солнце и все деревья украшены разноцветными лампочками. Даже захотелось, чтобы на нас напали волки и я, истекая кровью, защитил бы Вику.

Мы пошли назад точно так же, как шли сюда. Сначала прямо, а потом чуть-чуть с горки, потому что когда шли сюда, поднимались по тропинке. Прошли ещё немного, а той самой полянки, на которой я нашёл несколько земляничек, не было. Свернули левее, но там на нашем пути встали какие-то колючие заросли.

— Ой! — испугалась Вика. — Мы потеряли дорогу.

— Что ты, — как можно веселее сказал я, — просто лесу одному скучно, вот он и не отпускает нас.

На самом деле мне было не так уж весело. Я понял, что мы заблудились. Это, наверное, передалось Вике. Она сильнее сжала мою руку и торопливей зашагала вперёд.

— Нет, не сюда! — сказал я через несколько минут. — Пойдём направо, там, кажется, шоссе.

Как нарочно, ни одна машина не проехала по нему за это время. Мы пошли бы тогда на её шум и вышли к автобусной остановке. И компас, словно нарочно, я оставил дома на подоконнике. Всегда таскал с собой, а сейчас не взял. А как бы он нас выручил! Мы пошли направо, но я чувствовал, что опять идём не туда.

— Бежим! Уж совсем стемнело, — затеребила меня Вика.

Мы побежали, и мне показалось, что, деревья нарочно столпились перед нами — так их вокруг стало много.

— Что же делать? Куда идти? — испуганно спросила меня Вика.

Я стоял совсем близко к ней и чувствовал, как сильно стучит её сердце. А ладонь Вики, которую я держал в своей руке, вдруг стала холодной, точно льдинка.

— Что с тобой?

Вика промолчала, и я ужасно испугался. Она была бледная точно мел.

— Вика, что с тобой? Ну что особенного, если даже мы заблудились? — старался успокоить я её. — Ведь этот лес не джунгли. Мы обязательно найдём дорогу домой. Вот увидишь!

— Теперь мне достанется от тёти, — горестно произнесла Вика. — Она ужасно сердится, когда я ухожу без спроса.

— Пусть сердится, зато нас скорее найдут.

Вика чуть заметно улыбнулась и порозовела. Я так обрадовался этому, что неожиданно для себя поцеловал её в щёку. Вика нахмурилась и стукнула меня по лбу кулаком.

— Ты что?! — рассердилась она и потребовала: — Дай слово, что ты никому не скажешь об этом.

— Ни за что! — с готовностью ответил я. — Я нечаянно.

Вика кивнула головой и перестала сердиться. Мы взялись за руки и пошли искать дорогу или тропинку, которая вывела бы нас куда-нибудь. Но мы ещё не успели найти такую тропинку, как услышали хорошо знакомый лай.

— Это Осман!.. Осман! — закричала Вика и побежала ему навстречу.

Из леса мы вышли всей гурьбой. Впереди бежал Осман, за ним Верочка с Женькой, а уж за ними мы. Вика была страшно рада, что её не пошла искать тётя и что Верочка ещё ничего не успела сказать ей, потому что тёти не было дома.

Мы проводили Вику с Верочкой и присели на лавочке возле нашей изгороди. Я посмотрел на Женьку и почувствовал себя героем. Если бы он только знал! Ведь всего несколько минут назад я чмокнул Вику в щёку, а она ударила меня в лоб. Мне так хотелось сказать ему об этом. Но я дал Вике слово и сдержу его во что бы то ни стало. Чтобы не проговориться, я распрощался с Женькой и пошёл к себе домой. И тут я заметил, что иду тоже не как всегда. Я поднялся на крыльцо походкой человека, который только что вернулся с победой из боевого похода или из космоса.

Глава девятнадцатая. Грозящая опасность

Радовался я зря. Не успел я на следующее утро показаться на крыльце, как услышал звонкий и вместе с тем повелительный голос Вики:

— Петя, иди сюда!

Я подошёл и тут же встретился с лукавым взглядом её сестры. Да что там взглядом! Всем своим видом Верочка старалась показать, что ей всё известно. Вот как, значит. «Я молчи, а самой можно!» Вика между тем забралась на качели и небрежно крикнула мне:

— Раскачай!

Точно я был её слуга. И я, как дурак, принялся раскачивать качели.

«Хорошо, я тебя раскачаю, — решил я, — но попробуй только приказать мне что-нибудь ещё, я сейчас же демонстративно уйду».

Тут Вика спрыгнула с качелей и заявила мне:

— Подтяни ремни! Разве не видишь, как они перекосились?

У меня от негодования даже коленки затряслись. Но я всё-таки исправил им качели. Пусть убедятся, что я не какой-нибудь хвастун, а наоборот, трудолюбивый человек. И поправлять перекошенные качели для меня самое большое удовольствие.

Я старался сделать всё как можно лучше. А Вика ещё торопила меня и вместе со своей смешливой сестрёнкой хихикала, когда у меня соскальзывали ремни и перекладина снова оказывалась не на месте.

— Ну и копуша! Так ты до вечера не сделаешь.

«Пожалуйста! Не нравится, так исправляй качели сама!»

Едва я выровнял качели, взмокнув при этом так, точно стоял в бане под душем, как услышал:

— Пойди умойся, ты весь перепачкался.

— Всё равно как наш Павлушка, — добавила Верочка, и от смеха сёстры даже на скамейку повалились.

Это вместо благодарности-то!

Родная мать и та никогда не приказывала мне умываться, а просто говорила: «Ты бы умылся», или спрашивала: «Ты сегодня умывался?» А так чтобы… ни-ког-да!

— Качайтесь на здоровье! — процедил я сквозь зубы и бросился к своему дому.

На крыльце у дедушки висел рукомойник. Я сполоснул лицо, но возвращаться к этим насмешницам и не подумал. Очень нужно!

Я стремглав помчался к Женьке. Надо было немедленно предупредить его. Зачем человеку напрасно страдать. Прибежал и сказал:

— Не вздумай целоваться с Верочкой, а то потом замучаешься.

И тут я убедился, что Женька — мужчина, каких мало. Не мне, нюне, чета. Он не только ни разу не поцеловал Верочку, а даже думать о ней забыл! Женька собирался идти с дядей прорежать лес и работать на дровозаготовках. Он примерял свой рабочий костюм: ватник и чьи-то старые штаны. Вот с кого мне надо брать пример! А я вместо этого позволил девчонке командовать собой. Куда это годится? Нет уж, хватит! Я тоже поеду с Женькой. Я буду выполнять работу дедушки и сам осмотрю лесной косяк у Кривой балки. А если мы найдём там личинки короеда, то опрыснем все деревья. Это будет для дедушки лучше всякого сюрприза.

И я стал убеждать Женьку, чтобы он попросил дядю тоже взять меня с собой.

Глава двадцатая. Мозоль

Женькин дядя оказался мировым человеком. Узнав о моём желании, он сказал:

— Я лично считаю, что ты поступаешь правильно. Ты уже почти взрослый человек, и в таком возрасте смешно весь день качаться на качелях. — И дядя кивнул в сторону тёти Клавиного дома. Потом он спросил меня: — А в чём ты пойдёшь? Это вопрос!

— Ничего такого у меня нет, — глядя на Женькину одежду, сказал я упавшим голосом.

— Не огорчайся, добудем! — весело заявил дядя.

И мы все трое полезли на чердак, где оказалось так много старой одежды, что её хватило бы на всё пионерское звено. Мне нужно было только укоротить брюки и подшить рукава у чьей-то старой рубашки. Это по просьбе дяди Миши сделала Женькина тётя.

В лес мы отправились на другой день, сразу после завтрака.

— Вооружайтесь граблями — и за мной! — выходя на крыльцо, скомандовал дядя Миша.

Я хотел бежать к себе, но Женька нашёл в сарае лишние грабли, и мы потопали в лес следом за дядей Мишей.

— Вы дома когда-нибудь помогали прибираться? — спросил нас дядя Миша, взмахивая во время ходьбы руками, как на зарядке.

— А что? — спросил его Женька.

— А то, что мы с вами идём в лес наводить чистоту и порядок. Практика нужна.